– Уходите! Вы все, быстро! Мастеру Кэшелу требуется уладить личное дело!
Вскидывая руки вперед, словно одетый в траурный наряд богомол, Куша погнала танцоров и музыкантов через дамскую анфиладу. Скрипач нагнулся подобрать ноты, которые он, вероятно, уронил во время разговора Кэшела с Эвлатуном. Куша хлестнула беднягу веером так, что тот припустил бегом. Наверняка пониже спины у него вспух рубец.
Кэшел ощутил внезапное беспокойство.
– У Шарины ведь все в порядке, верно, мастер Рейзе? Я хочу сказать…
– Она находилась в полном порядке сегодня, когда я привел к ней делегацию, – холодно произнес Рейзе – так, словно был простым управляющим, а не отцом Шарины. – Леди Шарина упомянула, что после ухода посетителей с удовольствием встретится с вами. А сейчас она решает вопросы, касающиеся налогообложения землевладельцев, насколько я понял.
Он прочистил горло. И сменил тему.
– Однако я пришел поговорить о другом. Дело в том, что ваш дядя Катчин хотел бы переговорить с вами.
– Мой дядя? – переспросил Кэшел. Казалось, он был изумлен не меньше леди Куши, узнавшей, кем являлся Рейзе на самом деле.
– Катчин, мельник, хочет меня увидеть? Что он вообще делает в Вэллисе?
– Подозреваю, пытается получить пост в новом правительстве, – сухо усмехнулся Рейзе. – Это только мое предположение; мы ведь с вашим дядей не секретничали даже в бытность соседями по Барке…
Кэшел кивнул, когда информация улеглась в голове. Мельник и хозяин постоялого двора являлись довольно заметными фигурами в обществе, где почти все жили сельским хозяйством и овцеводством. Катчин, возможно, был даже богаче, по крайней мере он больше уделял внимания внешнему виду. Он также стал графским бейлифом в Барке – скорее всего, должность досталась ему в силу незначительности деревушки. Но так или иначе, Катчин считал Рейзе своим соперником.
Что до Рейзе, то он, казалось, вообще не думал о Катчине. Только теперь, когда Кэшел увидел Рейзе в роли придворного управляющего, он понял причину такого равнодушия: человека, в юности служившего при королевском дворе, мало волновали сословные различия в крохотной деревушке.
– Строго говоря, Катчин искал не вашей аудиенции, мастер Кэшел, – продолжал Рейзе. – Он хотел встретиться с принцем Гарриком, которого осмелился называть «мой старый друг Гаррик». Я вовсе не собирался допустить подобного, разумеется; но когда он попросил хотя бы о встрече с вами, я почувствовал, что родственные отношения обязывают меня предоставить это дело вашему вниманию.
Здесь Рейзе держался спокойно. Прежде, в родной Барке, он нередко кипел злобой и раздражением, которые подчас вырывались наружу. Другому человеку соседи бы это припомнили. Однако в случае с Рейзе все знали: если уж его довести до крайности, то этот человек скорее схватит медный чайник и стукнет себя по голове, чем навредит кому-нибудь.
Забавно, как мало, оказывается, мы знаем о людях, с которыми живем рядом всю жизнь. Еще забавнее, как мало мы знаем самих себя.
– Конечно, я поговорю с дядей, – пожал плечами Кэшел. Подобные ситуации он воспринимал как некую обязанность, вроде как ежевечерне искать паразитов у овец. – Куда мне пройти?
– Он ожидает в комнате для слуг, – Рейзе кивнул на дверь, через которую вошел в зал. – Привести его, или же вы можете переговорить с ним прямо там, сэр?
Кэшел в изумлении покачал головой. Надо же, отец Гаррика называет его «сэром»!
– Я пойду туда, – сказал он, направляясь к двери.
Честно говоря, Кэшел несколько удивился, как это дядя согласился ждать в соседнем помещении, а не ворвался с криками в залу. Войдя в приемную, он все понял. Катчин сидел там, абсолютно невредимый, краснолицый, сопящий, но возле него два здоровенных привратника держали жезлы из черного дерева с серебряными набалдашниками на обоих концах. Жезлы не шли ни в какое сравнение с дубинками вроде той, к которой привык Кэшел, но их вполне хватило, чтобы держать Катчина на месте.
Здесь, во дворце, ему приходилось занимать то место, которое указал управляющий. Неудивительно, что мельник выглядел взбешенным до крайности: казалось, еще немного, и он начнет грызть камни.
– Добрый день, дядюшка, – поприветствовал его Кэшел. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
Дузи свидетель: наполовину это была правда.
Катчин скривил губы в некоем подобии улыбки. Он носил отвислые усы – возможно, под стать поредевшим волосам, которые тоже свисали двумя клочковатыми полосками над ушами. Мельник слишком много ел и пил; об этом свидетельствовали отекшее лицо, раздувшееся брюхо и в особенности опухшие пальцы, на каждом из которых сидело по кольцу.
– Ну, мой мальчик, ты должен знать: я прибыл, как только узнал, что ты и наш Гаррик нуждаетесь в помощи! – твердо сказал он.
– Мастер Кэшел? – произнес Рейзе голосом сухим, как ломтик вяленого мяса. – Я оставлю привратников у внешней двери. По окончании аудиенции они проводят вашего посетителя, куда вы им укажете.
Он поклонился – только Кэшелу, не мельнику – и направился к задней двери, уводя с собой подчиненных. Один из них, уходя, подмигнул Кэшелу.
Кэшел рассматривал дядюшку. По случаю визита во дворец тот принарядился во все новое: туники в несколько слоев, узор верхней состоял из пересекающихся диагональных полос бежевого и красновато-коричневого цвета; кушак из золотой парчи, на котором висел меч, выглядевший смехотворно. Кэшел припомнил, как однажды он согнул пополам меч потолще дядиной игрушки. На голове у мельника красовалась остроконечная шляпа с лебединым пером, выкрашенным в грязно-пурпурный цвет. Да, пожалуй, это одеяние стоило целой фермы в их родной Барке, хотя в результате Катчин смахивал на фокусника с Овечьей Ярмарки.
– Напрасно ты приехал, дядя, – сказал Кэшел. – Не припомню, чтобы Гаррик нуждался в твоей помощи. Я – так тем более. Думаю, лучше бы тебе вернуться домой.
– Ушам своим не верю! Неужели ребенок, которого я вырастил, оказался таким неблагодарным? – взревел Катчин. Возможно, он говорил вполне искренне. Каким-то чудесным образом ему удавалось запоминать события так, как ему было удобнее в данный момент. – Принцу Гаррику нужны помощники в управлении государством – такие, которым он мог бы доверять! Я и пришел, как только узнал об этом.
Кэшел грустно покачал головой. Странное дело, раньше он не замечал, насколько мелкий мужчина его дядя. В Барке Катчин постоянно хвастал и пыжился, отчего выглядел куда значительнее. А здесь он смотрелся просто шутом, приехавшим в город из деревушки, где главной достопримечательностью служил овечий загон. Ему и в голову не приходило, что никто в Вэллисе даже не слышал о деревушке под названием Барка.
– Дядя, – твердо произнес Кэшел, – тебе придется поехать домой. Если нет, по крайней мере, избавься от этой дурацкой одежды. Надень чистую шерстяную тунику и будь собой, а не посмешищем для дворцовых слуг. Ты же видел, как на тебя смотрели привратники.
Лицо Катчина потемнело от ярости.
– Да ты кто такой, мальчишка-попрошайка, чтобы читать лекции о моде бейлифу графа Ласкарга? – закричал он.
– Тебе прекрасно известно, что я никогда не попрошайничал, – пожал плечами Кэшел. Он мало значения придавал чужим словам, эти же звучали настолько глупо, что сердиться на них было смешно. – А что касается моих познаний в моде, так не мог же я столько лет прожить рядом с Илной и ничему не научиться. Ты же знаешь, купцы приходили со всего Вэллиса, чтобы купить ее ткани.
Катчин выдохнул с такой силой, что его усы растрепались. Будь он чуть менее осторожным, это бы плохо кончилось.
– Послушай, Кэшел, мальчик мой, – сказал он с притворной веселостью. – Просто позволь мне увидеться с нашим Гарриком, и тогда он поймет, что ему предлагают. Ты сильный и честный парень, но это дело – ниже твоего понимания.
Кэшел улыбнулся.
– Пожалуй, ты прав, дядюшка, – ответил он. – Именно поэтому тебе не надо было приходить ко мне. У Гаррика есть специальные люди, они ему докладывают, кого ему предстоит принять. А я знаю недостаточно, чтобы идти против их решений. – Он указал на дверь: – Возвращайся домой, Катчин. – Кэшела раздражала необходимость объяснять то, в чем не было нужды. – Поверь, лучше быть большой шишкой в Барке, чем ничтожеством в Вэллисе.
